ПРОИСХОЖДЕНИЕ ПЕРСОНАЖЕЙ НЕЧИСТОЙ СИЛЫ: ДЕМОНОЛОГИЗАЦИЯ УМЕРШИХ

Как уже упоминалось выше, предложенная схема описания МП предусматривает возможность оценить общеславянские демонологические поверья в рамках одного из пунктов анкеты. Принципиально важным для понимания того, как устроена и как функционирует в народной культуре демонологическая система, представляется нам вопрос о происхождении нечистой силы.

Раздел, относящийся к генезису МП, в этой схеме включает ряд позиций, которые могут быть сведены к двум основным типам: 1) демонологизация умерших людей и 2) демонологизация живых, наделяемых признаками "двоедушников". Лишь единичные случаи выходят за рамки этих параметров (искусственное взращивание демона; самопроизвольное появление МП из растений, пены, росы; приход мифического существа из потустороннего мира и т. п.). Для ряда персонажей сведения о происхождении оказываются важнейшим показателем в составе их характеристик (например, вампир, домовой, русалка, таласм), для других — они не играют такой заметной роли или вовсе отсутствуют (духи болезней, орисницы, вилы, краснолюдки и др.).

Рассматривая демонологические поверья в обозначенном (генетическом) ракурсе, мы сознательно оставляем за скобками широко известные фольклорные легенды о происхождении демонической рати из низвергнутых Богом с небес ангелов, которые упали на крыши домов, в леса, в воду, и где какие упали, так и остались (те духи, что попадали на дома, стали называться "домовиками", что в леса — "лешими", что в воду — "водяными"); либо из "потаенных детей" Адама и Евы, которых родители скрыли от глаз Всевышнего; либо, согласно апокрифическим сказаниям, сам черт создал для себя нечистых духов-помощников, разбрызгивая капли воды и высекая из камней искры. Все эти мотивы, по общепризнанному заключению специалистов, восходят к сравнительно поздним книжным источникам. Согласно традиционным народным представлениям, главным признаком персонажей нечистой силы является их хтоническое (а не небесное) происхождение и связь с миром мертвых. В свое время Д. К. Зеленин убедительно показал, что большинство персонажей нечистой силы (в том числе и так называемые "духи природы") напрямую связаны с категорией "заложных" покойников, т.е. людей, умерших неестественной или преждевременной смертью. Этот вывод находит подтверждение в многочисленных верованиях (как в славянских народов, так и многих других этносов) и проясняет генезис большой группы МП.

3. 1. Кто мог стать "ходячим" покойником? Рассматривая народные верования под углом зрения одного из пунктов анкеты (демонологизация умерших), автор диссертации пытается определить, какие именно категории людей — по народным воззрениям — могли после смерти стать "ожившими мертвецами". Если суммировать данные разных славянских традиций, то мы получим список лиц, в значительной степени совпадающий с разрядом описанных Д. К. Зелениным "заложных" покойников: это — умершие "до срока", преждевременной или насильственной смертью; самоубийцы; люди, погибшие в результате несчастного случая или на войне; мертворожденные или некрещеные младенцы; те, кто при жизни занимался колдовством, много грешил и т.п. Наряду с этим, умерших заставляет "ходить" не только особый характер смерти, но и оставшиеся не разорванными окончательно связи с живыми: не исполненное близкими людьми желание умирающего, неулаженная ссора, невозвращенный долг, сильная эмоциональная привязанность к членам семьи, чувство мести или обделенности. Считалось, что не могли перейти на "тот свет" и оставались в земном мире умершие без ритуала имянаречения или крещения; не вступившие в брак; те, при погребении которых были допущены нарушения правил и обычаев; никем не поминаемые покойники. В конечном счете, категорию "нечистых" покойников (т.е. тех, кто "ходит" после своей смерти) образуют: 1) умершие "не-своей" смертью; 2) сохранявшие после смерти связи с живыми людьми (обделенные и обиженные, не получившие при жизни своей "доли" — имени, крещения, супружеской пары, любимой вещи, отпущения грехов, надлежащих похорон или поминальных ритуалов и т.п.); 3) бывшие при жизни в контакте с нечистой силой (колдуны, ведьмы, люди-двоедушники).

Одной из особенностей МП этой группы является то, что объектами их вредоносных действий (либо объектами патроната) выступают собственные члены семьи, родители, родственники, близкие люди. Именно этот мотив ("хождение к своим") может служить признаком, по которому в персонаже нечистой силы можно узнать "ходячего" покойника (предка, умершего родственника).

Почти не отделим от "ходячего" покойника образ вампира (упыря), однако последний имеет в демонологической системе славян более определенный персонажный статус. Главным пунктом для их сближения можно признать однотипный генезис: и тот, и другой принадлежат к категории "возвращающихся" умерших, но если в поверьях первой группы плохо различаются признаки, характеризующие человеческую душу (бестелесную, незримую, появляющуюся в виде тени, ветра, светящегося объекта, летающего насекомого, птицы) и самого мертвого тела ("оживший" труп), то образ вампира чаще предстает именно как телесное воплощение мертвеца, выходящего из могилы. Поэтому более подробными оказываются сведения, которые касаются внешнего вида этого МП: это либо скелет, либо раздутое тело, мешок с кровью; если же вампир имеет вид обычного человека, то его потустороннюю сущность выдает необычно красное лицо, отсутствие тени, проваленный нос, ряд других аномальных признаков. Общими для обоих МП являются такие характеристики, как связь с конкретным умершим человеком, хождение к "своим", вредоносные для живых людей последствия контактов с "пришельцами", однотипные обереги, защищающие людей от них и т.п.

Особенно подробно разработаны причины посмертных "хождений" ("вампиризации") умерших людей в южнославянских демонологических поверьях. Кроме категории лиц, умерших "не-своей" смертью, (т.е. причисляемых к "заложным" покойникам), в число потенциальных вампиров, по южнославянским представлениям, включались: 1) те, чья смерть и похороны происходили с нарушением ритуалов и соответствующих правил (например, умершие без свечи, в темноте, без исповеди; без ритуала посмертного омовения; не оплаканные покойники либо оплаканные родственниками так бурно, что слезы живых упали на тело умершего; не отпетые в церкви, не окуренные особой травой; те, над телом которых по неосторожности люди передали из рук в руки какой-нибудь предмет; те, чей гроб перескочило домашнее животное — кошка, курица; люди, похороненные с открытыми глазами, либо в одежде, сшитой из ткани, вытканной в "нечистое" время; опущенные в могилу, которая была выкопана после захода солнца и т.п.; 2) те, чье зачатие, рождение или смерть совпали с "недобрым" временем ("волчьими" днями народного календаря, с Русальной или Тодоровой неделей, с периодом последней фазы луны и т.п.); а также те, чье появление на свет сопровождалось роковыми обстоятельствами (например, ребенок, родившийся в "рубашке" особого цвета; пятая или седьмая по счету девочка, рожденная от одних родителей, — такие люди после своей смерти становились вредоносным духом); 3) умершие, не получившие успокоения из-за сохранявшихся связей с живыми людьми (те, кто причинял при жизни зло людям и не покаялся перед смертью, не вернул свои долги, кто был обижен и не простил перед смертью своих обидчиков и т.п.); 4) умершие, состоявшие при жизни в контакте с нечистой силой.

Эльф Сообщения : 2161 Дата регистрации : 2014-12-17

К группе демонов-покойников относятся МП, происхождение которых связывается с душами умерших грудных детей (мертворожденных, некрещеных, убитых внебрачных). Их причисляли к разряду очень опасных и злых духов, которые якобы преследовали своих родственников, мстя им за свою несчастливую долю (невозможность перейти на "тот свет"). Терминологически они определяются в разных традициях как: потерчуки, страччуки, байструки (укр.); навки, мавки, майки, лещны (карпатск.); нави, навяци, навляки, свирци, душета (болг.); нави, навће, мави, некрштенци (серб.); poroсce, benkarty, niechrzczeсce (польск.). С "заложными" покойниками их объединяет мотив преждевременной смерти и обездоленности: они летают по ночам, пищат, как птенцы, и просят встречных людей дать им имя или окрестить. Причиной превращения умерших младенцев во вредоносных демонов считалась невозможность их душам перейти в загробный мир. По болгарским верованиям, душе умершего некрещеного младенца предназначена горькая доля скитаться между небом и землей, так как ее не принимают ни в раю, ни в аду.

3. 2. Домашние духи как предки. Со всей определенностью к числу МП, генезис которых связан с умершими предками, относится группа домашних духов-опекунов, проявляющих заботу о домочадцах, о благополучии дома и всего хозяйства в целом. Такая разновидность демонологических персонажей широко известна в мифологии всех славян, но находит свое наиболее яркое воплощение в двух ипостасях: 1) антропоморфной (тип русского, частично украинско-белорусского, образа домового, хозяина, деда) и 2) зооморфной (тип общеславянской "домовой змеи"). Практически все специалисты в области славянской демонологии возводят генетические истоки обоих вариантов мифических опекунов дома к душам предков, к умершему хозяину семьи. По мнению Э. В. Померанцевой, при анализе образа русского домового нет необходимости обращаться к выяснению вопроса о генезисе этого персонажа, так как "вопрос этот не вызывает сомнений и может считаться давно решенным" — это умерший родовой предок, по внешнему виду похожий на живущего в доме хозяина (Померанцева 1975, с. 93, 99). Он не только самый первый покойник из поселившихся в доме членов семьи, не только двойник старшего хозяина, но и дух-охранитель, двойник любого из живых домочадцев.

Насколько очевидной была связь домовика с умершим членом семьи, показывает белорусское поверье о том, что всякий дом "без нябожчыка" (без покойника) не держится, то есть в каждом новом доме кто-либо из семьи (прежде всего мужчина-хозяин) должен непременно умереть в скором времени, чтобы дом приобрел своего собственного духа-опекуна. Поэтому старые люди не любили строиться и переезжать в новую хату на склоне лет: "Як пачнеш пад старасць будавацца, так і памреш — дом абновіш" (Міфы Бацькаўшчыны 1994, с.30.).

Зооморфной ипостасью домового духа-опекуна у всех славян считалась домовая змея. Согласно словацким поверьям, "первый хозяин, умерший в новом доме, становится его духом-охранителем; в виде белого или обычного, но очень большого, змея он обитает под печью или под порогом дома" (Иsl. vl., s.558). Змея как ипостась обожествляемого предка, как двойник живого родственника, как душа умершего человека — один из наиболее популярных персонажей южнославянской мифологии. У болгар в роли домовой змеи выступают МП, именуемые: стопанин (‘хозяин’), стопан на къща (‘хозяин дома’), чуваркa (‘охранитель’), домашарка (‘домашняя’), дядо (‘дед’) и причисляемые к умершим предкам, к охранителям дома, двора, села, своего поля, виноградника. Представления о домовой змее как реинкарнации человеческой души широко представлены в демонологических поверьях всех славян и были засвидетельствованы в ряде средневековых письменных источников (СД 2, с.339-341).

Важно отметить, что при явном приоритете опекунских функций, приписываемых домашним духам, повсеместно у славян сохраняются поверья об их способности навредить домочадцам, причинить ущерб хозяйству в случае непочтительного с ними обращения. Рассерженный или обиженный обитателями дома домовик, по представлениям белорусов, мог наслать падеж скота, червей на огородные растения, крыс в комору; результатом немилости домовика считался разлад в семье, неурожай в поле; если он невзлюбит кого-нибудь из членов семьи, то вгоняет его в тоску, уныние, насылает болезни; бывает очень капризен: трудно объяснить причины его симпатий и антипатий; он мстит человеку, сбивает его с ног, делает калекой и т.п. Таким образом, благополучие семьи и хозяйства зависело в конечном счете от правильного поведения людей по отношению к своим родовым предкам.

К категории домашних духов, способных приумножить хозяйственное благополучие, традиционно причисляются в трудах по славянской демонологии и разные варианты образа духа-обогатителя, который, однако, занимает особое положение в группе "домашних МП". Дело в том, что этот персонаж, хотя и выступает в роли духа-опекуна, но он не связан изначально с домом и семьей, а "заводится" (приобретается человеком с помощью особых колдовских приемов) у тех хозяев, кто решается обогатиться с помощью нечистой силы. Этот персонаж состоит в услужении у одного из домочадцев, обогащая его на условиях определенного договора с человеком; в случае же нарушения условий содержания духа и обхождения с ним, он не только прекращал заботиться о хозяине дома, но и насылал несчастия, бедствия, поджигал дом, а затем исчезал.

Народные названия этого МП сильно различаются в разных славянских традициях (укр. домовик, домовой слуга, помічник, хованець, дідько; бел. домовик, цмок-домовик, спарник; рус. змей-носак, змея-деньгоносица, летучий змей; пол. domowik, skrzatek, chowanek, plonek, kіobuk, latawiec; чеш. hospodбшнk, skшнtek, љotek, plivnik, raraљek; словац. zmok, zboћнk; серб. кућни ђаво, цикавац; болг. мамниче и др.). Круг основных значений этих терминов сводится к таким главным признакам, как: "черт", "домашний", "хозяйствующий", "змеевидный", "летающий", "скрывающийся", "выкормыш", "выращенный", "умножающий богатство", "прислуживающий". Сведения о происхождении этих МП на первый взгляд как будто противоречивы: считалось, что духа-обогатителя можно вывести из особого яйца (черной курицы или из "петушиного"), либо просто найти случайно после сильного ливня в виде мокрого цыпленка, птенца (либо даже купить у "знающих" людей); с другой стороны, чтобы заполучить такого "помощника", люди специально погребали под своим домом выкидыш или мертворожденного ребенка, веря, что через какое-то время его душа превратится в "домовика". Польское население Вармии и Мазур считало, что именно таким образом можно "вырастить" для своего хозяйства духа-обогатителя, называемого там "клобуком": когда в семье рождался мертворожденный младенец, родители закапывали его под порогом дома и ждали, что через 7 дней (либо 7 месяцев, 7 лет) появится его душа и будет просить ее окрестить, — тогда следовало сказать: "Будешь клобуком!"; после этого в доме появится мифический "помощник" (Szyfer 1975, s.113).

В этих разнородных сведениях о генезисе духа-обогатителя (о персонаже, выведенном из особого яйца, или произошедшем из душ умерших детей) можно заметить общую основу, связанную с представлениями об особой категории "заложных" покойников (только что появившихся на свет и умерших зародышей, чьи души посмертно летают в земном пространстве в виде птиц или змееподобных существ). Этот аспект генетической проблемы подробно рассмотрен в исследовании Е. Е. Левкиевской, представившей убедительные аргументы в пользу гипотезы о том, что мотив о выведении из яйца духа-обогатителя может быть истолкован "как способ вызывания заложного покойника из потустороннего мира" (Левкиевская 1996, с.207-208).

Согласно западнославянским свидетельствам, происхождение домашних духов-опекунов могло быть связано не только с душами новорожденных младенцев, но и со всей категорией "заложных" покойников: с самоубийцами, душами грешников или невинно убиенных людей, а также с умершими без исповеди или с теми покойниками, по отношению к которым были нарушены правила и ритуалы, предписанные для ситуации смерти и похорон (Baranowski 1981, s.174; Peіka 1987, s.127-140).

3. 3. Сезонные духи. К группе МП, чье происхождение связано с душами умерших людей, примыкают и некоторые персонажи, период появления которых на земле совпадает, по народным представлениям, с определенным календарным временем. К их числу относятся прежде всего восточнославянские русалки, сезонные духи, появлявшиеся на земле во время Троицких праздников и на Русальной неделе; главной особенностью в характеристиках этого МП является, по общему признанию специалистов, их генетическая связь с душами умерших детей и девушек, умерших неестественной смертью, или тех, кто не дожил до своей намеченной свадьбы (о русалках см. выше). Близкие к ним персонажи (известные в демонологии сев.-вост. Болгарии под именем русалии, русалийки, русали, русале, русалки, русанки) тоже причислялись к сезонным женским МП, появление которых на земле приурочено к Русальной неделе, Троице или Духову дню; считалось, что в остальное время эти мифические существа живут в воде; появляясь среди людей, способны наслать болезни на тех, кто не соблюдает запрета работать в отмеченный период; их можно видеть в местах обильного цветения растения "росен"; согласно единичным болгарским свидетельствам, русанки, русалии — это души умерших девушек. В этом же регионе терминами русалка, русалия называют весенних бабочек-однодневок (Ephemera vulgata), что косвенно подтверждает наличие связи между одноименным МП и душой умершего человека, поскольку на Балканах чрезвычайно широко известны представления о том, что "желтые бабочки — это души умерших" (Беновска-Събкова 1991, с.7).

У южных славян к числу сезонных демонов, происхождение которых обнаруживает связи с "нечистыми" покойниками, относятся святочные духи — караконджулы и върколаки, появлявшиеся на земле в период между Рождеством и Крещением. По македонским поверьям, если люди не могли вовремя выследить и обезвредить выходящего из могилы умершего, то через какое-то время он мог превратиться в караконджула. В Сербии и Болгарии известны верования о том, что караконджулами становились самые разные категории "нечистых" покойников: люди, которые умерли или родились в период святок; умершие в любое время некрещеные младенцы; самоубийцы; умершие девушки и юноши, не успевшие при жизни вступить в брак.

Насколько приуроченность того или иного персонажа к "плохому" отрезку календарного времени оказывается существенной для его общей характеристики, можно судить на примере образа "святого Тодора", которого в северной Болгарии включали в состав опасных демонических существ и называли овълколачен мъртвец (‘оволкулаченный мертвец’), вкаракончен мъртвец (‘караконджулов мертвец’), нечист покойник (‘нечистый покойник’).

Менее однозначно проявляется манистическая (т.е. связанная с душами умерших людей) основа таких сезонных МП, как севернорусские шуликуны. О них известно, что они выходили из водоемов в святочный период, имели вид "маленьких людей", "многочисленных мелких духов", бегали большими толпами по селу, толпились на перекрестках, катались с гор на санках, заводили людей на бездорожье, похищали в домах вещи, оставленные без благословения и т.п. По вологодским данным, шуликунами становились пруклятые родителями и внезапно исчезнувшие дети или загубленные матерями новорожденные (Власова 1998, с. 564).

Показательно, что появление на земле сезонных духов (таких, как русалки, караконджулы, тодорци, шуликуны) приурочено к периодам народного календаря, осмысляемым как время поминовения умерших: святки, рубеж между масленицей и Великим постом, Духовская или Русальная неделя.

3. 4. Духи природы и их связь с "заложными" покойниками. Как можно было заметить, происхождение рассмотренных выше МП в той или иной степени связано с разными категориями покойников: с родовыми предками, с недавно умершими родственниками, тоскующими по своим близким; с душами новорожденных детей, с "заложными" покойниками и т.п. Следующая группа образов народной демонологии включает персонажи, которые определяются в научной литературе как "духи природы", т.е. МП, населяющие природное пространство (водные источники, лес, поля, горы) либо управляющие атмосферными явлениями (духи ветра, вихря, грозы, градовой тучи и т.п.). Их генезис, казалось бы, не столь однозначно восходит к душам умерших людей, и все же при ближайшем рассмотрении подобных данных в общеславянском масштабе становится все более убедительным вывод Д.К.Зеленина о том, что практически все духи природы по своему происхождению оказываются связанными с группой "заложных" покойников.

Достаточно очевидна, например, манистическая основа образа славянского "водяного", происхождение которого связано чаще всего с утопленниками. По польским верованиям, водяными (определяемыми в этой традиции как topielce) становились души людей, погибших в воде, либо души умерщвленных внебрачных младенцев (Baranowski 1981, s.83). Но и по поводу других "природных духов" (лесных, полевых, горных) известны поверья, что они произошли из душ "нечистых" покойников (Померанцева 1975, с.32; Зеленин 1991, с.415; Moszyсski 1967, s.683). В восточно-польских поверьях происхождение лесных МП чаще всего связывалось с душами умерших лесников; реже — с душами некрещеных детей (Peіka 1987, s.107-108). Подобные представления известны также на Украине, где образ лісовика обнаруживает явные генетические связи с "заложными" покойниками, и в русской демонологии, где фиксировались идентичные свидетельства о том, что "покойники, умершие неестественной смертью, могут стать лешими" (Власова 1998, с.296-297).

Проблема происхождения МП, причисляемых исследователями к "духам природы", может быть рассмотрена и в другом аспекте. Если обратиться к общеизвестным поверьям о том, какие формы принимает душа человека, покинувшая тело умершего, то окажется, что она превращается в некие природные объекты либо имеет вид атмосферных стихий (душа становится ветром, вихрем, звездой, кометой, тучей, блуждающим огоньком и т.п.). В селах восточной Польши рассказывали, что души утопленников и висельников летают в воздушных вихрях в виде мерцающих огней; блуждающие ночные огоньки считались, согласно поверьям поляков Верхней Силезии, душами погибших младенцев или людей, умерших насильственной смертью, либо тех людей, которые при жизни имели две души, а окрещены были лишь одним именем (тогда как следовало человеку-двоедушнику при его рождении дать два имени) (Peіka 1987, s.53; Lehr 1984, s.228-230). Согласно западнорусским представлениям, "блудячие болотные, лесные, кладбищенские огоньки <…> свидетельствуют о присутствии умерших и иных потусторонних существ" (Власова 1998, с.51).

Многообразие форм-воплощений человеческой души может быть представлено длинным рядом природных объектов. Это не только небесные тела, атмосферные явления, тучи, птицы, летающие насекомые, но и обитающие в нижнем мире хтонические животные, а также звери, домашние животные и даже растения. По признанию этнографов, у русских очень широко известны поверья, что умерший мог превратиться в ветер, вихрь, птицу, бабочку, растение, дерево и т.п. У болгар верили, что души умерших детей и молодежи "возвращаются на землю в виде растений" (се завръшат на земята като растения), а объясняют это тем, что такие покойники якобы продолжают "расти" посмертно (ЕПНК 1996, с.42).

Таким образом, с одной стороны, умершие преждевременной или насильственной смертью ("заложные") могли стать, по народным воззрениям, "стихийными" духами, которые распоряжаются природными стихиями (ветрами, дождями, градовыми тучами), а с другой — все покойники вообще становились частью природы, их души превращались в звезды, облака, ветер, пар, вселялись в животных и растения. По-видимому, на этой основе и происходит в мифологическом сознании "одушевление" природного мира, но это связано прежде всего с концептом посмертного существования человеческой души, принимавшей разные ипостаси, а не с представлениями о неких "божествах" природных локусов. Для исследователей "низшей" мифологии все более очевидным становится тот факт, что именно эта категория бесприютно блуждающих в земном мире душ умерших людей послужила основой для формирования народных верований о демонах и вредоносных духах. По заключению К. Мошиньского, "каждый человек, умерший необычной или преждевременной смертью, становится или может стать — как это повсеместно, на всем огромном пространстве славянского мира считают в народе — демоном; и у нас нет никаких оснований отбрасывать эту народную версию о происхождении многих (хотя и не всех) персонажей как якобы позднюю и неисконную" (Moszyсski 1967, s.420). К этому же выводу (сделанному на материале балканской традиции) пришел в недавнее время болгарский этнограф Р. Попов (Попов 1994, с.80), а также известный исследователь славянской демонологии — Е.Е. Левкиевская, которая предположила, что генетическая связь демонологических персонажей с разными категориями покойников (очевидная на поздних этапах существования традиции только для части МП) в праславянский период, вероятно, была характерной для всей мифологической системы в целом (Левкиевская 1996а, с.176).

Признаки демонологизации покойников в генезисе "низшей" мифологии славян могут быть прослежены не только по данным прямых свидетельств (в самих народных верованиях), но и на основе ряда мотивов и характеристик, позволяющих раскрыть (реконструировать) связь МП с миром мертвых. К их числу следует отнести такие признаки, как: 1) по преимуществу антропоморфная ипостась большинства демонических существ; 2) черты внешнего вида, соотносимые с представлениями о покойнике или душе человека (скелет, костлявость, худоба, бледность, прозрачность, лицо без носа, фигура без спины, тень или ее отсутствие, ветер, вихрь, светящиеся объекты, насекомые и т.п.); 3) связь с водой, осмысляемой как граница между "тем" и этим светом (мокрая одежда МП, появление из воды, водный рубеж как непреодолимое препятствие для духа, возвращение в воду после сезона своего пребывания на земле); 4) время появления МП на земле в такие периоды и дни календаря, когда души умерших посещают своих живых родственников; 5) ситуации, при которых и патронажные, и вредоносные действия направлены на "своих" (на родню, на любимых); 6) сексуальные притязания со стороны МП по отношению к человеку (что соотносимо с представлениями о потребностях покойников, умерших в молодом возрасте); 7) мотив выделения для МП части поминальной пищи; стремление духа питаться кровью живых людей для своего посмертного "существования"; Cool

контроль со стороны МП за правильным поведением человека (что характерно для массовых поверий о взаимоотношениях людей с умершими предками) и ряд др.

В пользу предположения о том, что за образами нечистой силы скрываются души умерших людей, свидетельствует факт использования терминов родства (прежде всего, слов "дед" и "баба") в названиях большого числа МП. У русских дедами, дедушками называли как предков, так и почти всех нечистых духов. Лексика, обозначающая родственные связи ("мать", "бабушка", "тетя", "сестра"), часто встречается в народной терминологии болезней или духов, вызывающих сами болезни. Косвенным подтверждением этого тезиса может служить также круг значений, отразившихся в славянских названиях бабочек (ср. представления о мотыльке как наиболее типичной ипостаси души): эта народная терминология обнаруживает смысловые связи со смертью (бел. смерточка); с предками ( в.-слав. бабочка, бабка, бабушка); с душой (рус. диал. душа, душечка) и вместе с тем — с большим числом о.-слав. демонологических персонажей, таких как: "ведьма", "вештица", "самовила", "стрига", "босорка", "мора", "чаровница", "ходота", "чертица", "вампир", "дьявол" (Терновская 1989, с.151-156).

Наконец, в высшей степени показательным следует признать ряд поверий, согласно которым душа "нечистого" покойника становится демоном (обычно — чертом); ср. польское свидетельство: "Некоторые считают, что душа человека становится после его смерти дьяволом; дьяволы — это те из людей, кто не может попасть на небо, а оказывается в пекле" (Lehr 1985, s.106). Такого же типа представления фиксировались в западной Украине, где считалось, что чертями становятся дети, умершие некрещеными (Українці, с.387). В полесских свидетельствах содержатся единичные сообщения о превращении мертвецов в чертей: "Котора умрэ людына, то переходит ў нечыстую силу… Мэртва людына — то сатана" (ПА, Берестье Дубровицкого р-на).

По наблюдениям С.М. Толстой, проанализировавшей славянские верования о человеческой душе, опасность покойника для живых состоит в том, что душа его может по какой-нибудь причине задержаться на земле дольше положенного срока, и тогда она начинает искать оставленное ею тело умершего человека, а найдя его, — становится "ходячим" покойником; соответственно, считалось, что до сорокового дня домой приходит покойник, а после этого дня ходит дьявол в облике покойника (Толстая 2000, с.80).

» НАЧАЛО РАБОТЫ С НЕЧИСТОЙ СИЛОЙ.
» Происхождение Каббалы
» Происхождение свечи
» ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДЕМОНОВ.
» Происхождение Вуду